Суррей, дорога к усадьбе Сток-Морон

Коляска с Холмсом и Ватсоном проезжает у самых стен Кримулдской лютеранской церкви – старейшей из уцелевших сельских каменных церквей Латвии. За 800 с лишним лет её существования она много раз перестраивалась, рушилась и снова возводилась, но всё на том же месте.

Первую церковь здесь, в населенном ливами городище Кубеселе,  основал в 1205 году проповедник Алебранд. В то время предводителем местных турайдских ливов был вождь Каупо, который в трудное время раздоров и войн между ливами и  балтскими племенами, а позже и крестоносцами, принял решение встать на сторону крестоносцев и епископа Альберта, чем способствовал внедрению католицизма в Латвии. Этому решению Каупо предшествовало его путешествие в Европу и встреча с Папой Римским Иннокентием III.

Каупо погиб в 1217 г. во время похода немцев, ливов и латгалов в Эстонию. У подножия городища Кубеселе, где ныне построен пасторат, есть холмик, который считают местом захоронения Каупо, однако есть версия, что он похоронен в самой церкви. В 2001 году у подножия холма был открыт памятный камень Каупо.

О расположении церкви ходит легенда. Якобы строить собирались в совсем другом месте, на Курмишской горе, да строительство там не заладилось: что за день построят, то за ночь разрушается. Поставили стражу, но она каждый раз засыпала, а наутро привезённые камни оказывались сброшены со склона горы. Тогда решили, что место непригодно для церкви, и надо выбрать другое. В конце концов погрузили камни, запрягли волов и вывели их на дорогу. Там, где волы свернули пощипать траву, и построили церковь.

Вид сооружения значительно изменился в 1905 г., когда в честь 700-летия церкви на месте деревянной башни воздвигли массивную каменную башню высотой 46 м по проекту рижского архитектора Августа Рейнберга. В Первую мировую войну башня сильно пострадала, но была восстановлена в 1924 г. Внутреннее убранство церкви было полностью уничтожено в 1918 г., однако в период между двумя мировыми войнами приход восстановил разорённый храм и оборудовал его новыми предметами культа.

В 1964 г., после смерти здешнего пастора, церковная община перестала существовать. Церковь передали в ведение Кримулдского сельсовета, что не спасло её от разграбления и вандализма – в храме устроили склад минеральных удобрений. Лишь в 1980-х годах администрация Национального парка «Гауя» стала проводить в разрушенной церкви восстановительные работы, а в 1988 г. церковная община возобновила свою деятельность и продолжила начатое дело по восстановлению.

С нынешним пастором, Аустрисом Равиньшем, тоже связана мистическая история. Как пишут на http://chas-daily.com, он был фотографом и приехал сюда, когда его попросили сделать кое-какие снимки для восстановления церкви. Никогда прежде не бывавший в Кримулде, Аустрис эту белую церковь узнал. Однажды, очень давно, он видел её – не во сне, а как бы наяву – и себя в ней, занятого очень важным делом. Аустрис считает, что это было видение. Так или иначе, но в  Кримулду он зачастил. А потом, круто изменив свою жизнь, поступил на теологический факультет и стал лютеранским пастором.

Ещё одна местная достопримечательность – единственный в Латвии церковный лабиринт, выложенный из камня неподалёку от церкви: в 2002 году пастор Равиньш построил здесь точную копию лабиринта из Шартрского собора (кстати, одногодки Кримулдской церкви). Это не аттракцион для туристов, а средство работы над собой, символ пути человека к Богу.

За спиной Холмса видны белые столбики ворот. Здесь они не сохранились, зато такие же остались с другой стороны церкви.

Кстати, с этим местом связано ещё одно забавное происшествие. В один погожий весенний денёк сразу два рижских фотографа приехали сюда, чтобы снять эти виды для нашего сайта, где и столкнулись почти нос к носу, узнав друг друга по скриншотам в руках – в истории отечественного холмсоведения такое случилось впервые. Письма с фотографиями пришли на сайт также одновременно.

Слева, где была лужайка, теперь стоянка для машин. К стоянке проложена дорожка, а старая дорога заасфальтирована. Коренастое дерево, возле которого Холмс и Ватсон сошли с коляски (кажется, ива) – наиболее пострадавший объект. Его состояние вызывает подозрение, что через пару-тройку лет церковь с этой точки будет видна полностью.

Рядом со стоянкой – там, где находился оператор – теперь дренажная канава, полная воды, так что снимать приходится практически из канавы. От высокой ели остался лишь пень, а извилистое дерево в центре кадра обломилось и стало меньше ростом.