Собака Баскервилей

2 серия

на каменоломне
Генри: – Ватсон, Ватсон, что это? Это выла собака?
Ватсон: – Говорят, здесь так кричит какая-то птица.
Генри: – Но вы же сами знаете, что это похоже на собаку, м?
Ватсон: – Иногда болота издают такие звуки.
Генри: – Ну так что же, зачем же вы... Что же вы, меня ребёнком считаете? Скажите мне правду, это же собака, Ватсон, м?
Ватсон: – Местные жители говорят, что так воет собака Баскервилей.
Генри: – Ну правильно. И когда дядя помер, там же были собачьи следы!
Ватсон: – Вернёмся домой?
Генри: – Вернёмся. Ой, что это?
Ватсон: – Селден.
Ватсон: – Там ещё один.
Генри: – Где?
в каминном зале Баскервиль-холла
Генри: – Вам тоже плохо, Ватсон? О-ой...
Бэрримор: – Ваш завтрак, милорд!
Генри: – Ой, что вы так кричите всегда, Бэрримор, ну что вы кричите? Что здесь, глухие что ли сидят? Боже мой... Ооо... Ммм...
Бэрримор: – Я очень удивился, милорд, узнав, что вы собирались поймать Селдена. Уверяю вас, мне не хотелось бы наводить на его след. Ему и без того, несчастному, плохо.
Генри: – Ой, ну при чём здесь вы, скажите мне пожалуйста? При чём здесь вы? В конце концов не вы, а ваша жена сказала нам всю правду, и то после того, как мы на неё нажали как следует. И всё-таки согласитесь, он же убийца! И подумайте, в округе нету нигде поблизости жилища, каково мистеру Стэплтону и его сестре? Если что-нибудь случится, им даже неоткуда ждать помощи.
Бэрримор: – Уверяю вас, Селден совершенно не опасен.
Генри: – Ну...
Бэрримор: – Собирается в Южную Америку и ждёт парохода. Его уже и искать перестали. Но, конечно, если вы сообщите полиции, то...
Ватсон: – Да, но если он совершит что-нибудь до отъезда?
Генри: – Ведь...
Бэрримор: – Сэр, он сидит на болоте тише воды, ниже травы.
Генри: – Я не понимаю, как он не боится этой собаки на болоте, просто...
Бэрримор: – Боится. Очень боится.
Генри: – Послушайте, Бэрримор, дружище. Не обижайтесь. Мы ж не собираемся в конце концов доносить ни в полицию, ни властям. Так что можете быть спокойным. М?
Бэрримор: – Да благословит вас Бог, сэр.
Элиза: – Вы так добры, сэр Генри!
Генри: – Ой, боже, опять...
Элиза: – Вы так добры к нам! Может быть, я напрасно так долго молчала. Может быть, полиции это тоже было бы интересно. Но когда в деле замешана женщина, тут надо действовать осторожно. А если речь идёт о достойных людях, то ничего хорошего из этого не может получиться. А нашему несчастному хозяину, вашему дядюшке, добрейшему сэру Чарльзу, уже ничем нельзя помочь. Правда, я каждый день убираюсь в его кабинете. И даже на следующий день после его смерти я смахнула пыль и с бюро, и с мраморного бюстика, и с каминной полки...
Ватсон: – Вы нашли что-нибудь в кабинете?
Элиза: – Вы только не подумайте, что я рылась в его бумагах, сэр. Я никогда не роюсь в его бумагах, у меня нет такой привычки – рыться в чужих бумагах, сэр.
Ватсон: – Вы что-нибудь нашли?
Элиза: – Я знаю, почему он стоял у калитки в такой поздний час!
Ватсон: – Почему?
Элиза: – У него было свидание с женщиной.
Ватсон: – Откуда вы знаете?
Элиза: – Я нашла в глубине камина обгорелое письмо. Совершенно случайно, сэр, я... Вы ничего дурного не подумайте, пожалуйста...
Ватсон: – Ну так что, что?
Элиза: – Можно сказать, пепел, сэр. Я разобрала в конце только несколько слов: «Умоляю вас, как только женщина может умолять джентльмена, будьте у калитки в десять часов вечера».
Ватсон: – Вы сохранили этот отрывок?
Элиза: – Нет, сэр, он рассыпался у меня в руках.
Ватсон: – Угу... Что ещё?
Элиза: – Подпись.
Ватсон: – Подпись?
Элиза: – Да, подпись! Две буквы, сэр. «Л. Л.»
на почте
Почтмейстер: – Вот выглянуло солнышко, и нам как будто нечего бояться.
Ватсон: – Скажите, пожалуйста, вы, очевидно, знаете здесь всех? Ну, по крайней мере, взрослое население округи?
Почтмейстер: – Думаю, что да.
Ватсон: – Тогда вы, вероятно, назовёте мне полное имя и фамилию женщины, инициалы которой «Л.Л.»?
Почтмейстер: – Такие инициалы... ни к кому не подходят. Хотя, постойте. Есть некая Лора Лайонс.
Ватсон: – А кто она такая?
Почтмейстер: – Дочь Френкленда.
Ватсон: – А... Френкленда... А, да-да. Спасибо, что напомнили.
возле почты
Ватсон: – С хорошей погодой!
Мортимер: – А? Здравствуйте, дорогой Ватсон!
Ватсон: – Вы шли на почту?
Мортимер: – Да... В другой раз. Я так давно вас не видел! Что нового кроме погоды?
Ватсон: – Я вас тоже давно не видел. Где пропадали?
Мортимер: – Много работы. Весной болеют чаще. Много исследований. Вожусь в своей могиле. А потом, пока вы здесь, я совершенно спокоен за Баскервиля. Да и концы немаленькие.
Ватсон: – Садитесь, я вас подвезу.
Мортимер: – Спасибо, коллега. Снуппи!
дорогой через поле
Ватсон: – Ну как ваша тяжба?
Мортимер: – Какая тяжба?
Ватсон: – Вы говорили, что какой-то местный сутяга хочет подать на вас в суд за осквернение могил.
Мортимер: – А, Френкленд. Совсем полоумный старик. Спустил всё своё состояние на судебные издержки. Надеюсь, что у него не хватит пороху на меня. Он живёт здесь, у болот.
Ватсон: – Совсем один?
Мортимер: – Один как перст.
Ватсон: – У него нет детей?
Мортимер: – У него есть дочь, Лора.
Ватсон: – Лора Френкленд?
Мортимер: – Совершенно верно. Она вышла замуж за художника по фамилии Лайонс. Он приезжал сюда на этюды. А потом беспардонно бросил её. Сама Лора покатилась по наклонной плоскости.
Ватсон: – Чем она живёт?
Мортимер: – Френкленд вряд ли ей даёт что-нибудь, так как его дела находятся в плачевном состоянии. Каковы бы ни были её прегрешения, нельзя же позволить, чтобы она скатывалась всё ниже и ниже. Поэтому соседи – Стэплтон, я и сэр Чарльз – помогали ей. Дали ей возможность честно зарабатывать на жизнь. Мы хотели, чтобы она выучилась печатать на машинке. (слышен вой) Снуппи, стоять, Снуппи! Стоять, Снуппи, стоять! Извините меня, доктор, я должен догнать Снуппи!
Ватсон: – Осторожно на болоте!
Мортимер: – Не в первый раз! Стоять, Снуппи, стоять!
в каминном зале Баскервиль-холла
Генри: – Что ж такое, господи...
Бэрримор: – Это я запер, милорд.
Генри: – Ну, так откройте, Бэрримор. Угу! Послушайте, Бэрримор... Я давно у вас хотел спросить вот о чём. Этот ваш каторжник, ну, этот ваш родственник на болоте, он что, действительно видел эту чёртову собаку или всё-таки это всё сказки, а?
Бэрримор: – Не видел, сэр. Но слышал.
Генри: – Ну и что, м?
Бэрримор: – Очень страшно. Только и мечтает поскорее убраться отсюда.
Генри: – Н-да...
возле дома Френкленда
Френкленд: – Чем обязан таким вниманием, сэр?
Ватсон: – Добрый день. Я доктор Ватсон. Вот езжу, осматриваю окрестности. Решил дать лошадям немного передохнуть.
Френкленд: – Френкленд. Слышал я, что вы гостите в Баскервиль-холле. Вам, лондонскому сыщику, вероятно будет интересно узнать одну забавную историю. Зайдёмте ко мне. Выпьем по стаканчику вина.
Ватсон: – Благодарю. Получается, что я напросился.
Френкленд: – Получается, получается, ничего не попишешь. Меня не проведёшь. Приёмы сыщиков я вижу на пять футов вглубь.
в доме Френкленда
Френкленд: – Сегодня у меня торжественный день, сэр! Настоящий праздник! Я выиграл два судебных процесса. Теперь здешняя публика поймёт, что закон есть закон. В моём лице она имеет дело с человеком, который не побоится обрушить его возмездие на головы непокорных.
Ватсон: – Как же это вам удалось?
Френкленд: – Хм. Обратитесь к судебным архивам, сэр. Пожалуйста. Вы не пожалеете потраченного времени. Я горжусь тем, что у меня нет личной заинтересованности в этих делах. Я только выполняю общественный долг. Хотя мой дом стоит не в деревне, я чувствую себя членом общины. Я не одинок, сэр!
Ватсон: – Так ваша дочь живёт вместе с вами?
Френкленд: – Грубо работаете, мистер ищейка! Коли вам нужна эта распутница, могли бы действовать и похитрее!
Ватсон: – Чем я вас обидел, мистер Френкленд?
Френкленд: – Чем?! А тем, что каждая особь мужского пола начинает поиск моей развесёлой доченьки с меня! С одинокого, старого, несчастного отца! В Кумб-Треси она живёт! В Кумб-Треси!
у Лоры Лайонс
Служанка: – Пожалуйста.
Ватсон: – Благодарю вас. Я имею удовольствие видеть миссис Лору Лайонс?
Лора Лайонс: – Что вам угодно?
Ватсон: – Я доктор Ватсон, из Лондона. Я имею удовольствие знать вашего батюшку.
Лора Лайонс: – У меня нет ничего общего с моим отцом. Я ничем ему не обязана и не считаю его друзей своими друзьями.
Ватсон: – Нет-нет, я не хочу сказать, что я друг мистера Френкленда. Скорее, наоборот.
Лора Лайонс: – Что вам угодно?
Ватсон: – Благодарю вас. Скажите, пожалуйста, вы знакомы были с сэром Чарльзом Баскервилем?
Лора Лайонс: – Да, я многим ему обязана.
Ватсон: – Угу, вы с ним переписывались?
Лора Лайонс: – Не могли бы вы объяснить цель этих вопросов?
Ватсон: – Хм, я действую по распоряжению племянника сэра Чарльза.
Лора Лайонс: – Понимаю. Да, я писала ему раза два. Благодарила за... великодушие и... деликатность.
Ватсон: – Вы с ним встречались лично?
Лора Лайонс: – Несколько раз, когда он приезжал в Кумб-Треси.
Ватсон: – Странно. Очень странно. Вы редко с ним переписывались, редко встречались, тем не менее, он был настолько посвящён в ваши дела, что даже оказывал помощь?
Лора Лайонс: – Мне оказывали помощь очень многие джентльмены, зная мою печальную историю. Ну, например, доктор Мортимер, или мистер Стэплтон – близкий друг и сосед сэра Чарльза. Он проявил ко мне исключительную доброту. Кстати, он познакомил сэра Чарльза со мной.
Ватсон: – В своих письмах к сэру Чарльзу вы настаивали на личном свидании?
Лора Лайонс: – Я считаю этот вопрос неуместным, сэр.
Ватсон: – Простите, сударыня, но я вынужден повторить его.
Лора Лайонс: – Хорошо, я отвечу – конечно, нет.
Ватсон: – Даже в день смерти сэра Чарльза? Мне кажется, вам изменяет память. Я могу процитировать вам одну фразу из вашего письма: «Умоляю, как только женщина может умолять джентльмена, сожгите это письмо и будьте у калитки в десять часов вечера».
Лора Лайонс: – Значит, нет на свете джентльменов.
Ватсон: – Почему вы назначили такой поздний час для встречи?
Лора Лайонс: – Я узнала, что сэр Чарльз уезжает в Лондон на несколько месяцев.
Ватсон: – Что же было, когда вы пришли на свидание?
Лора Лайонс: – Я не была там.
Ватсон: – Миссис Лайонс...
Лора Лайонс: – Я не была там.
Ватсон: – Что же вам помешало?
Лора Лайонс: – Это моё личное дело, я не собираюсь посвящать вас в это.
Ватсон: – А почему вы настаивали, чтобы сэр Чарльз уничтожил ваше письмо?
Лора Лайонс: – Если вы читали письмо, то, я думаю, что вы сами должны догадаться об этом.
Ватсон: – Письмо было сожжено. Сэр Чарльз исполнил вашу просьбу. Мне удалось прочитать только постскриптум. Вы назначили свидание сэру Чарльзу в том самом месте и в тот самый час, когда его постигла смерть.
Лора Лайонс: – Хорошо. Я расскажу вам. Мой муж, которого я ненавижу, не перестаёт преследовать меня. Закон на его стороне, и каждый раз мне угрожает опасность, что он вынудит меня к совместной жизни. Перед тем, как написать письмо сэру Чарльзу, я получила известие, что могу обрести свободу, но для этого мне понадобились бы деньги. Свобода же мне давала всё: спокойствие, счастье, душевное самообладание, решительно всё. Я узнала, что сэр Чарльз был очень великодушным человеком и мог бы мне помочь.
Ватсон: – Почему же вы всё-таки не пошли на свидание?
Лора Лайонс: – Потому, что я получила помощь из других рук.
в каминном зале Баскервиль-холла
Ватсон: – Ну что, как ваш родственник, Бэрримор? Всё ещё скрывается на болотах?
Бэрримор: – Не знаю, сэр. Поскорей бы уж он уехал. Я ничего о нём не знаю с тех пор, как отнёс ему последний раз еду. А было это третьего дня, сэр.
Ватсон: – А, благодарю. И вы его тогда не видели?
Бэрримор: – Нет, сэр, но я проверил, еды на месте не оказалось.
Ватсон: – Ну, раз еды не оказалось, значит он там.
Бэрримор: – Может быть и так, сэр, если ту еду не взял тот, другой человек.
Ватсон: – Какой человек?
Бэрримор: – Сэр, там на болотах прячется другой человек.
Ватсон: – Вы его видели?
Бэрримор: – Нет, сэр.
Ватсон: – А откуда же вы о нём знаете?
Бэрримор: – Селден видел его два раза. Вначале принял за полицейского, но потом...
Ватсон: – А где сэр Генри?
Бэрримор: – Ушёл гулять на болота.
Ватсон: – Куда?!
Бэрримор: – На болота.
возле Баскервиль-холла
Генри: – Послушайте, Ватсон! Ватсон! Вы что, так и будете за мной всё время ходить?
Ватсон: – Смотря, куда вы идёте. Если на болота, то да.
Генри: – Что вы за мной всё время следите?
Ватсон: – Ведь вы знаете, какие мне даны указания.
Генри: – Да какие указания? Я что, не имею права ухаживать за девушкой, что ли? Сейчас мне её братец наговорил чёрт знает чего! В конце концов, чем я хуже других?
Ватсон: – Вы не хуже других!
Генри: – Надоело!
Ватсон: – Вы вполне имеете право...
возле дома Френкленда
Френкленд: – Доктор Ватсон! Добрый день!
Ватсон: – Здравствуйте.
Френкленд: – Добрый день. Дайте лошадям передохнуть, доктор Ватсон. Вы – частный сыщик, и я хочу с вами посекретничать.
в доме Френкленда
Френкленд: – А мне кое-что известно.
Ватсон: – Наверное, опять браконьерство?
Френкленд: – Ха-ха! Нет, друг мой, тут дело гораздо серьёзнее. А что если оно касается беглого каторжника, а? Я собственными глазами видел, кто носит ему еду!
Ватсон: – Мужчина с бородой.
Френкленд: – Неет. Представьте себе, еду носит ребёнок. Он ходит одной и той же дорогой в одно и то же время. Спрашивается, к кому? К каторжнику.
Ватсон: – Может быть, это сын какого-нибудь пастуха, который носит ему обед?
Френкленд: – Вам так кажется, сэр? Пойдёмте, пойдёмте! Вы увидите собственными глазами! Пожалуйста, вот сюда.
Взгляните сюда. Скорей, скорей, доктор Ватсон, смотрите сюда, пока он не скрылся! Ну что, прав я или нет?
Ватсон: – Да, действительно мальчик.
Френкленд: – Назло полиции, я ни слова не скажу о нём. И вас, доктор Ватсон, тоже прошу, молчите. Понимаете? Ни единого слова!
в каминном зале Баскервиль-холла
Генри: – О! Ха-ха-ха... Ватсон... Присаживайтесь.
Ватсон: – Благодарю вас.
Генри: – Вы знаете, Ватсон, я решил поскорее убраться из этих мест. Правда, для этого мне придётся ждать ещё три месяца.
Ватсон: – Почему именно три месяца?
Генри: – Таково условие её братца. Кстати, он был здесь недавно. С извинениями. С извинениями... Я люблю её, Ватсон. И я никуда отсюда без неё не уеду. Эта женщина создана для меня. Понимаете? Правда, она тоже выражала всякие беспокойства по поводу опасности, которая мне здесь якобы грозит.
Ватсон: – И зачем ему понадобились эти три месяца?
Генри: – Чёрт его знает. Не знаю.
Мортимер: – Пропал Снуппи. Ушёл на болота, не вернулся.
в жилище Холмса на болоте
Холмс: – Пожалуйста, поосторожнее с револьвером, дорогой друг. Ватсон, я уж никак не думал, что вам удастся обнаружить моё временное пристанище, а тем более не ожидал застать вас здесь. Это обнаружилось за несколько шагов до пещеры.
Ватсон: – Вы узнали мои следы!
Холмс: – Если вы когда-нибудь захотите провести меня – сначала смените табачный магазин! Ватсон... Вот ваш окурок. Бредли, Оксфорд стрит. С тех пор, как я легкомысленно позволил Луне светить мне в спину, я понял, что вы меня обязательно отыщете.
Ватсон: – Значит, я вас увидел тогда?
Холмс: – Как же вы меня всё-таки разыскали, Ватсон?
Ватсон: – Меня навёл на след мальчишка, за ним здесь кое-кто наблюдает.
Холмс: – А, старый джентльмен с подзорной трубой!
Ватсон: – Именно!
Холмс: – Ну что, Ватсон, ездили в Кумб-Треси?
Ватсон: – Да.
Холмс: – Повидаться с Лорой Лайонс?
Ватсон: – Совершенно верно.
Холмс: – Я рад, Ватсон, что наши розыски движутся по параллельным линиям.
Ватсон: – А я думал, Холмс сидит на Бейкер стрит и занимается делом.
Холмс: – Я хотел, чтобы вы именно так и думали.
Ватсон: – Но почему вам понадобилось скрываться от меня?
Холмс: – Видите ли, Ватсон... Если б вы знали, что я здесь, это могло бы только повредить делу. Я привёз с собой Картрайта – помните, этот мальчуган из рассыльной конторы.
Ватсон: – А, да-да.
Холмс: – Он отлично меня обслуживает. Вы же знаете мои скромные требования, Ватсон: кусок хлеба, чистый воротничок – что мне ещё нужно? Потом, Картрайт – это пара лишних глаз, весьма зорких. И пара ног, весьма быстрых.
Ватсон: – Значит, я свои отчёты писал впустую...
Холмс: – Нет, дорогой друг. Вот ваши отчёты. Упорство, наблюдательность, недюжинный литературный талант, который вы проявили в таком труднейшем деле, выше всякой похвалы. Дело, Ватсон, сложнейшее. Вы знаете, что между Стэплтоном и Лорой Лайонс существуют тесные дружеские отношения?
Ватсон: – Нет. Я ничего не знал об этом.
Холмс: – Они встречаются, обмениваются письмами. Вообще, у них царит полное согласие. Это хороший козырь в наших руках. Я думаю использовать его в игре против жены Стэплтона.
Ватсон: – Его жены?
Холмс: – Она не сестра его, а жена.
Ватсон: – Вы уверены в этом?
Холмс: – Да.
Ватсон: – Тогда как он допустил, чтобы сэр Генри влюбился в неё?
Холмс: – Любовь сэра Генри грозит бедой только сэру Генри. А любовь, Ватсон...
Ватсон: – Зачем такие сложности?
Холмс: – Ну как зачем? Он рассчитал, что она ему будет полезнее в роли свободной женщины.
Ватсон: – Но как вы узнали, что она его жена?
Холмс: – В одной беседе с вами Стэплтон так увлёкся, что рассказал вам часть своей подлинной биографии. А найти в Англии учителя – самое простое дело. Я навёл справки и узнал, что действительно в одной из частных школ Йоркшира произошла пренеприятнейшая история. Директор – фамилия его была тогда другая – скрылся. Ну а когда я узнал об увлечении Стэплтона энтомологией, мне всё стало ясно. Единственное, чего я опасаюсь – чтобы он не нанёс удар первым. Поэтому, как я ни рад вас видеть, мой дорогой друг, я всё-таки предпочёл бы, чтобы вы были не здесь, а рядом с сэром Генри.
Ватсон: – Да-да. (слышны крики и рычание)
Холмс: – Тихо. Где это? Где это кричат, Ватсон?
Ватсон: – По-моему, в той стороне.
Холмс: – Нет, это там! Это собака.
на болоте
Холмс: – Зачем я медлил! И вы тоже хороши, Ватсон. Чёрт возьми! Вот, Ватсон, теперь нам придётся доказывать, что смерть обоих Баскервилей связана с собакой!
Ватсон: – Ах, никогда не прощу себе.
Холмс: – Доказывать, что он не упал со скалы и не разбился!
Стэплтон: – Доктор Ватсон? Что с сэром Генри?
Ватсон: – Это не сэр Генри.
Стэплтон: – А кто же это?
Холмс: – Это Селден, каторжник.
Стэплтон: – А где сэр Генри?
Ватсон: – А почему именно сэр Генри?
Стэплтон: – Он должен был зайти сегодня к нам. Когда я услышал крики на болоте, очень испугался за него. Вы ничего не слышали кроме криков?
Ватсон: – Нет. А вы?
Стэплтон: – Нет, я тоже ничего.
Ватсон: – Тогда почему вы спрашиваете?
Стэплтон: – Доктор Ватсон, вы по-прежнему не верите в собаку? А вы, мистер Холмс? Добрый вечер.
Холмс: – Добрый вечер.
Стэплтон: – Я Стэплтон. Мы вас заждались. Надеюсь, ваш приезд к нам прольёт свет на все эти таинственные события?
Холмс: – Всякое расследование должно опираться на факты, а не на слухи и впечатления. Я уезжаю в Лондон с неприятным осадком в душе.
Стэплтон: – Как, вы завтра уезжаете?
Холмс: – Да. К сожалению.
в каминном зале Баскервиль-холла
Генри: – Ха-ха-ха, мистер Холмс, дорогой! Здравствуйте, мистер Холмс, я так счастлив, что вы приехали! Добрый вечер, Ватсон. Вы знаете, мистер Холмс, я за две недели жизни в этом проклятом замке от страха выпил больше, чем за всю жизнь. Мы здесь с Ватсоном словно как в пороховом погребе живём.
Холмс: – Дело трудное, запутанное. Я думаю, скоро всё выяснится.
Генри: – А я очень надеюсь на вас, мистер Холмс. Не хотите ли немножко чего-нибудь выпить?
Холмс: – С удовольствием.
Генри: – А доктор? Может быть, капельку?
Ватсон: – Не-не-не.
Генри: – Ну, как угодно. А, это не суеверие, мистер Холмс. Я сам так думал, что это суеверие, но это никакое не суеверие. Мы послушали с Ватсоном – это такой ужасающий вой, вы знаете, если вам удастся поймать это животное и посадить его на цепь или надеть намордник на него, я буду считать, что вы величайший сыщик в мире.
Холмс: – Мне было важно, чтобы вы убедились, что это действительно собака.
Генри: – Это собака, я убедился! Мистер Холмс, это собака! Но... даже если это не собака, я вам должен сказать, это что-то ужасающее. Ватсон, ну вы снимайте пальто, садитесь.
Холмс: – Прекрасное вино. И прекрасные портреты.
Генри: – Мистер Холмс...
Холмс: – У вас были очень красивые предки, сэр Генри.
Генри: – Я ничего не понимаю в этой живописи, и бог с ней со всей, я не об этом хотел поговорить. Мистер Холмс... Мистер Холмс... Можно я уеду отсюда, м? Здесь очень страшно. Честное слово. М? Ну, хорошо, хорошо.
Холмс: – Вот этот портрет кисти Неллера. А это, если я не ошибаюсь, Рейнольдс. Вы плохо выглядите, Генри, вам нужно больше гулять.
Генри: – Ха-ха, гулять, да? Здесь? Да меня и Ватсон никуда не пускает. Ходит за мной с утра до ночи. Да, кстати, мистер Холмс, а давайте пойдём сегодня в гости. Тут недалеко живут одни мои знакомые, вы не знаете их. Это естествоиспытатель мистер Стэплтон с сестрой. Мы бы там могли замечательно весело провести время.
Холмс: – Да, я в этом не сомневаюсь. Тем более что сегодня на болоте мы нашли труп человека с переломанной шеей. И оплакивали вас.
Генри: – Меня?!
Холмс: – Это каторжник, Селден. Кстати, на нём была ваша шуба.
Генри: – А... ну так... это видимо из тех вещей, которые я подарил Бэрримору.
Холмс: – Именно. Вообще, сэр Генри, я должен был бы давно арестовать всю вашу весёлую компанию. За сообщничество.
Генри: – Ай-яй-яй, боже мой, бедная миссис Бэрримор...
Холмс: – А вот это – Вильям Баскервиль. Член палаты Общин. Ещё при Питте. Замечательный портрет!
Генри: – Бэрримор! Бэрримор!
Бэрримор: – Слушаю, сэр.
Генри: – Послушайте, Бэрримор...
Холмс: – А чей вот это портрет?
Генри: – Это, это, это... Родственник? Кто это, Бэрримор?
Бэрримор: – Родственник. Это сэр Хьюго Баскервиль. Портрет работы семнадцатого века.
Генри: – Послушайте, Бэрримор, приготовьте, пожалуйста, комнату мистеру Холмсу. И, прошу вас, Бэрримор, ну перестаньте запирать всё время этот шкаф, вы меня ставите в неудобное положение. Прошу вас.
Холмс: – Вот он, Хьюго. Проклятие рода Баскервилей. Ватсон, посветите мне, пожалуйста! Вы ничего не замечаете?
Ватсон: – Силы небесные!
Холмс: – Вот так начнёшь изучать фамильные портреты и уверуешь в переселение душ. Он, оказывается, тоже Баскервиль.
Холмс: – Благодарю вас. А вы что, Баскервиль, не любите овсянку?
Генри: – Ой... Ненавижу. А потом, я берегу аппетит. Я приглашён сегодня к Стэплтонам на обед. Надеюсь, вы пойдёте со мной, м? Они очень гостеприимные люди.
Холмс: – К сожалению, мы с доктором Ватсоном не сможем составить вам компанию. Сразу же после завтрака мы уезжаем, по срочному делу, в Лондон.
Генри: – В Лондон?
Холмс: – Вот именно.
Генри: – Как в Лондон? Я поеду с вами, вы что, хотите, чтоб я остался здесь один?!
Холмс: – Вы останетесь. Вы обещали во всём меня слушаться, и вы останетесь.
Генри: – Но вы же обещали пойти со мной вместе к Стэплтонам!
Холмс: – Доктор Ватсон напишет Стэплтонам извинительную записку. Приказ второй: вы отправитесь в гости на коляске, отпустите её назад и скажете Стэплтонам, что вернётесь домой пешком.
Генри: – Что? Что, вы хотите, чтобы я шёл через болота один?! Ватсон, так вы сами запрещали мне там даже гулять!
Холмс: – Вы можете идти совершенно спокойно. И главное, Баскервиль. Если вам хоть немножко дорога ваша жизнь – никуда не сворачивайте с тропинки.
возле почты
Холмс: – Это ответ Лестрейда на мою утреннюю телеграмму. Он приезжает дилижансом в пять сорок. Нам может понадобиться помощь полиции. Вы его встречайте, дорогой друг, а я должен успеть нанести визит вашей старой знакомой, Лоре Лайонс.
у Лоры Лайонс
Холмс: – Меня зовут Шерлок Холмс. Я расследую обстоятельства смерти Чарльза Баскервиля. Мой друг, доктор Ватсон, передал мне всё, что вы ему сообщили об этом. Остаётся выяснить то, о чём вы умолчали.
Лора Лайонс: – О чём же я умолчала?
Холмс: – Вы признались доктору Ватсону, что вызвали сэра Чарльза к калитке к десяти часам вечера. А мы знаем, что сэр Чарльз умер в это время и в этом же месте. Вы умолчали о связи между этими двумя фактами.
Лора Лайонс: – Между этими двумя фактами не существует никакой связи.
Холмс: – Речь идёт о преднамеренном убийстве. А улики таковы, что под следствием может оказаться ваш друг мистер Стэплтон и его жена.
Лора Лайонс: – Его жена?
Холмс: – Особа, которую он выдаёт за свою сестру, на самом деле его жена.
Лора Лайонс: – Его жена... Но ведь он холостяк.
Холмс: – Вот фотография супружеской четы, снятая четыре года назад в Йорке. На обороте надпись: «Мистер и миссис Ванделер». Я надеюсь, вам знакомы эти лица. Если вам, конечно, приходилось встречаться с этой женщиной. А вот официальный документ, подписанный тремя весьма уважаемыми людьми. Это описание мистера и миссис Ванделер, содержащих частную школу «Сент-Оливер». Прочтите, у вас отпадут всякие сомнения. Я понимаю, как вам трудно говорить об этом, миссис Лайонс. Давайте сделаем так. Я буду рассказывать вам ход дела, а вы поправите меня, если я допущу какую-нибудь неточность. Письмо было написано по наущению Стэплтона?
Лора Лайонс: – Да.
Холмс: – Он сказал вам, что сэр Чарльз берёт на себя расходы по вашему бракоразводному процессу?
Лора Лайонс: – Да.
Холмс: – А потом отговорил идти на свидание?
Лора Лайонс: – Да. Он сказал, что перестанет уважать самого себя, если деньги на процесс даст кто-нибудь другой. Потом он поклялся, что, несмотря на свою бедность, отдаст последний пенни, чтобы расстояние, которое разделяло нас, исчезло.
Холмс: – Вы узнали о смерти сэра Чарльза только из газет?
Лора Лайонс: – Да.
Холмс: – И Стэплтон взял с вас слово, что вы никому не скажете о предполагаемом свидании?
Лора Лайонс: – Да. Он сказал, что смерть сэра Чарльза была при таких странных обстоятельствах, что если узнают об этом письме, подозрение падёт на меня.
Холмс: – Стэплтон в любой момент может разделаться с вами как с ненужной свидетельницей. Миссис Лайонс, последние несколько месяцев вы ходите по краю бездны.
по дороге к Меррипит-хаусу
Лестрейд: – Крупное дело?
Холмс: – Давно такого не было. Мы прочистим вам горло от лондонского тумана. Вы с оружием, Лестрейд?
Лестрейд: – Ну, раз на мне брюки, значит, и задний карман на них есть. А раз задний карман есть, значит, он не пустой.
Да, мистер Холмс, места здесь невесёлые. А что это за огонёк?
Холмс: – Это Меррипит-хаус, конечная цель нашего путешествия. А теперь, джентльмены, прошу вас ступать как можно тише и говорить шёпотом.
Прекрасно, джентльмены. Эти камни послужат нам прикрытием.
Лестрейд: – Здесь и будем ждать?
Холмс: – Тщщ, да, устроим засаду. Ватсон, вы бывали в доме, вам знакомо расположение комнат? Что это там за окна справа?
Ватсон: – Это кухня.
Холмс: – А вот то, ярко освещённое?
Ватсон: – Столовая.
Холмс: – Пойдите, посмотрите, что они там делают.
Холмс: – Если сэр Генри не появится через пятнадцать минут, тропинку совсем затянет туманом. И вообще, мы стоим слишком далеко. Это рискованно. Его могут настигнуть раньше нас. Тихо. Кажется, идёт.
(слышно рычание) Вот она.
Лестрейд: – Сэр Генри, с привидением, которое преследовало ваш род, покончено навсегда!
Генри: – Что это, что, что это, что это было?
Ватсон: – Как вы себя чувствуете, сэр Генри?
Холмс: – Простите, сэр Генри, что мы подвергли вас такому страшному испытанию.
Генри: – Холмс...
Холмс: – Фосфор. Странная смесь, совершенно без запаха. Состав преступления теперь налицо.
в Меррипит-хаусе
Ватсон: – Там кто-то есть.
Лестрейд: – Вот сюда.
Ватсон: – Мерзавец! Холмс!
Холмс: – Да?
Ватсон: – Где ваш коньяк? Какой мерзавец!
Бэрил: – Он убежал?
Лестрейд: – От нас не убежит.
Бэрил: – Я не про мужа. Сэр Генри спасся?
Лестрейд: – Да.
Бэрил: – А собака?
Лестрейд: – Убита.
Бэрил: – Он может быть только в одном месте. В самом центре Гримпенской трясины есть островок, на котором когда-то был рудник. Там он держал свою собаку.
на островке в Гримпенской трясине
Холмс: – Узнаёте, Ватсон, этот ботинок? Его родной брат сгорел в камине гостиницы "Нортумберленд". Два башмака, а какие разные судьбы. Вот всё, что осталось от Снуппи.
Ватсон: – А как он славно лаял у нас на Бейкер стрит!
Холмс: – А вот и фосфор. Ха!
Холмс: – Какая страшная смерть...
в комнате сэра Генри
Мортимер: – Tempora mutantur et nos mutamur in illis. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Вот теперь и вы мой пациент. Я этому рад. Теперь вы настоящий девонширец, мужественный человек, хозяин Баскервиль-холла. Скоро мы сядем на корабль и поплывём вокруг света. Через три океана и шестнадцать морей. Кругосветное путешествие – лучшее лекарство для англичанина. Мы не сядем на грязный пароход. Мы сядем на прекрасный пятимачтовый корабль... И поплывём... И вернёмся здоровыми.
Лестрейд: – Ну что ж, я...
Мортимер: – Тссссс...
Лестрейд: – Я рад, что вы целы и невредимы. Скотланд-Ярд всегда будет стоять на страже вашей безопасности, уважаемый Баскервиль. Собака убита... Мерзость какая. Всё позади... И я с лёгким сердцем покидаю ваш гостеприимный дом, уважа... Да, всего хорошего.
Элиза: – Ну вот. А потом, когда мы переехали сюда, они остались в Лондоне. Очень вкусная каша! Мы очень любим овсянку! А потом она уехала за океан и прислала мне длинное письмо. Родился у них мальчик, назвали они его Генри. Мальчик заболел, а потом стал кушать овсянку и вырос большим, здоровым и красивым. Мы тоже будем есть овсянку и скоро будем сильными и здоровыми. Мы очень любим овсянку. Джон, посмотри, как мы любим овсянку. Скоро будет тепло, мы будем гулять...
в гостиной 221b
Холмс: – Фамильный портрет не лгал. Этот мнимый Стэплтон действительно из рода Баскервилей. Он сын младшего брата сэра Чарльза, Роджера Баскервиля, который давно переехал в Южную Америку. Там этот негодяй женился на некой Берил Гарсиа, одной из красавиц Коста-Рики. Украл казённые деньги, бежал в Англию, переменил фамилию на Ванделер и открыл частную школу в Йоркшире.
Хадсон: – «Меткий выстрел инспектора Лестрейда в Девоншире». Это правда, мистер Холмс?
Холмс: – Истинная правда, миссис Хадсон.
Хадсон: – Это правда, доктор Ватсон?
Ватсон: – К сожалению, да.
Хадсон: – Почему к сожалению? «Таймс» считает, что это лучший инспектор Скотланд-Ярда.
Холмс: – Как человек, лишённый воображения, Лестрейд нам очень пригодился. И, в конечном счёте, сэр Генри ему обязан жизнью. Как вы были правы, Ватсон, это запутанная история. Слепая вера старого Баскервиля в легенду подсказала преступнику идею сделать из собаки исчадие ада. Сэр Чарльз сам рассказал Стэплтону их семейное предание и таким образом встал на свой смертный путь. Стэплтон знал, что у сэра Чарльза плохое сердце, и что сильное потрясение может его убить. Так оно и случилось, когда у калитки вместо Лоры Лайонс старик увидел это пугало. Но появление наследника, сэра Генри, заставило Стэплтона начать всё сначала. Моя роль скромна. Дело покатилось непредсказуемым ходом. Вмешался беглый каторжник, да и страстная любовь сэра Генри также не поддавалась логическому анализу. Для меня по-прежнему загадка, как Стэплтон собирался доказать свои права на наследство. Но эту тайну он унёс с собой в глубину Гримпенской трясины. Вряд ли его несчастная жена знает подробности. К её чести, Ватсон, надо сказать, что она всячески сопротивлялась убийству.
Ватсон: – А Лора Лайонс? Она не похожа на наивную женщину. Что заставило её стать слепым орудием в руках негодяя? Реальная подоплёка или опять-таки мистическая сила?
Холмс: – Кто знает, дорогой Ватсон, кто знает.

 

назад
221b.ru
вперёд